Испытание смертью или Железный филателист - Страница 8

— Я не понял, почему этот официант — как его? Кумбени? — совсем не боится повстанцев? — спросил Отто.

— Возможно, они родственники… или их деревни дружат. У них практически первобытнообщинный строй. Повстанцы ненавидят белых потому, что здешний диктатор Хастингс Банда учился в США, — напомнила Тиана. — Они врываются куда ни попадя потому, что кровь кипит. Могут расстрелять первого попавшегося, особенно если пьяные или под наркотиками…

— Если б не эти черные психи, Блантайр был бы похож на маленький английский город, — заметил Отто.

— Вы вели себя как герой! Не ожидала такого от продавца химчисток! — Тиана подняла на него обожающие глаза.

Отто сдержанно ответил:

— Я немец и помню, что такое люди с автоматами. К тому же долго жил в Алжире в очень горячий сезон!

— Алжир — это северная страна?

— Тиана, для нас, немцев, северная страна — Исландия, а Алжир — страна на севере Африки!

— В Алжире красиво? — спросила она в интонации «увези меня туда».

— Очень красиво. Нигде в мире нет таких старых кварталов, как в Касьбе. Кажется, что там родились все арабские сказки. Именно в Алжире я потерял самое дорогое…

— Что? — насторожилась Тиана.

— Жена умерла при преждевременных родах. Мы не рассчитали сроки и поехали по моим делам в глубинку, почти в пустыню. Оказались в дороге без нормальной медицинской помощи… А надо было отправить ее рожать в Германию.

— Сочувствую, — прошептала Тиана.

— Но я не мог отправить ее одну в Германию, — добавил Отто.

Повисла пауза, наполненная баюкающим жужжанием насекомых. Отто вспомнил о хозяйке малавийских просторов, переносчице мучительной сонной болезни, — мухе цеце. Ведь он не намазался специальной мазью.

Вся надежда была на полосатую тенниску: муха цеце нападает на любой движущийся теплый предмет, даже на автомобиль, но не трогает зебру. Создатель специально раскрасил зебру так, чтобы муха цеце считала ее мельканием черных и белых полос.

— Я вас понимаю…

— Мой отец воевал с коммунистами и был убит. Мама погибла во время бомбежки. Это выталкивает меня из Германии, — пояснил Отто. — Наверное, поэтому я выбрал работу, которая заставляет мотаться по свету.

— Как говорят в ЮАР, мудрость приходит вместе со шрамами.

— А где ваш муж?

Снова повисла пауза. Тиана открыла сумочку и начала в ней сосредоточенно копаться, словно ответ был именно в сумочке. А потом закрыла ее, с остервенением щелкнув замком.

— Полагаю, в аду, — сказала она без всякого сожаления и сделала рукой неопределенный жест. — Он исчез…

— Вы расстались?

— Нет. Он просто вышел из дома и не вернулся.

— Повстанцы? — нахмурился Отто.

— Нет. — Она покачала головой. — До этого была попытка убить его в автокатастрофе, но не получилось.

— Откуда вы знаете? — удивился Отто.

— Я была за рулем… — совсем без эмоций ответила она.

— За что?

— За то, что в отличие от вас он кое-что понимал в атомной бомбе. С тех пор я предпочитаю мужчин, которые в ней не понимают! И больше не будем об этом. — Она переменила интонацию на дежурную: — Долго пробудете в Блантайре?

— Пока ничего не складывается. Несмотря на мое упрямство, рассказы о растворителях пятен, безопасных для здоровья, оставляют их равнодушными! В Европе появилось поколение веществ негорючих, как перхлорэтилен, и чистящих так же мягко, как бензин… — почти рекламным тоном начал он, но осекся. — Но за неделю пребывания здесь у меня всего один бонус.

— Какой?

— Запах ваших волос… когда мы лежали за барной стойкой. Я тогда подумал: неужели моя жизнь оборвется в объятиях такой красивой женщины? Мы, немцы, очень романтичны.

— Отто, ну в каких объятиях? Вы швырнули меня за стойку, как мешок с одеждой в вашей химчистке! — Она наконец улыбнулась.

— Было мало времени на хорошие манеры. А вы надолго в Блантайре?

— Завтра уезжаю в Йоханнесбург.

— Я сразу понял, вы скучающая миллионерша-путешественница.

— Неужели похожа? — Она снова улыбнулась.

— Хотите, расскажу вашу биографию? Вы учились в американском университете, ходили на демонстрации, посещали феминистские кружки, сочувствовали хиппи, ненавидели кружевные блузки, выбрасывали косметику и рассуждали о сексуальной революции под бокал мартини, — перечислил он. — Короче, поколение «Секс, наркотики, рок-н-ролл». А потом в вас влюбился такой же бунтующий миллионер. Угадал?

— Кое-что угадали, — кивнула она.

— Я всегда побаивался таких женщин. Немецкому бюргеру понятнее женщина трех «К» — «киндер, кюхен, кирхе». И в клубе вас побаивался, пока они не ворвались. А когда ворвались, увидел, насколько вы беззащитны. — Отто сделал паузу и поменял тему: — Вы, наверное, уже осмотрели здесь все достопримечательности? Что посоветуете?

— Обязательно посмотрите озеро; говорят, в нем водится пятьсот видов рыб! Конечно, водопад Мерчисон, национальный парк. Мужчины едут сюда для охоты на крокодилов. Местные организуют ее за небольшую плату, у них даже есть поговорка: «Мы вынуждены выбирать между крокодилами и людьми».

— Не люблю охоту. Нечестно соперничать с животным, когда у тебя оружие, а у него только желание жить. А на озеро съездил бы с удовольствием. Составите компанию?

— Нет, — жестко отказалась Тиана. — Я приехала к местному колдуну, а не осматривать красоты.

— К колдуну? — От неожиданности Отто чуть не выронил портфель с любимыми марками.

— Он по национальности чева. Надевает пестрые тряпки, впадает в транс, кричит заклинания и поит меня варевом из трав. Самое удивительное, что после этих спектаклей надолго проходят приступы головных болей. — Она доверительно посмотрела ему в глаза и добавила: — В той автокатастрофе я отделалась черепно-мозговой травмой.